Клуб Любителей Секса (КЛС): Ахтунг в Мавзолее

Ахтунг в Мавзолее. (Часть вторая и последняя)

После того случая, с грибами я завязал, как и обещал. Правда, ненадолго. Впрочем, обо всем по порядку.
Тянуло меня к мавзолею, как преступника на место преступления. Сильно я тогда страданул, бля. Ну, стресс перенес, ясен хуй. Вот, как-то под вечер понес меня черт за травкой. Возвращаюсь с дурью, иду мимо магазина ГУМ. Дай думаю, зайду к Ильичу. Посмотрю, как там старик, не ебет-ли кого? Может, помощь нужна вождю?
Захожу, внутри нет никого из любопытствующих. Только возле самого ящика с Лениным бабуля пристроилась. Старенькая такая, морщинистая. Я подошел поближе и рядом встал. А бабуля, вполголоса так, разговаривает. Володенька, говорит, соколик ты мой. На кого ж ты меня старую покинул. Как же я без тебя. Сколько годиков уже, без хуйка твоего, коммунистического прозябаю. Ленин лежит, и в хуй не дует. Совершенно бабку в игнор списал.
Я стою молча. Чую, бабке неймется. Хочет беседовать полноценно, а с Ильичем не получается. Хули, он бля, молчит. Отвечать не желает на бабьи вопросы. Жалко мне стало старуху. Кем вы, спрашиваю, бабуля, трагически усопшему приходитесь, и какого хуя вам от него надо. Крупская я, отвечает мне бабка. Надежда Константиновна, жена и боевая подруга этого охломона. А надо мне от него любви и ласки. Стосковалась я по этому делу, страсть как. Я позырил по сторонам, нет никого. Смотритель только в углу на стуле дремлет. Забил я косячек, и закумарился потихонечку. Жду прихода. Бабка оживилась. Мы, говорит, с Володенькой тоже по этому делу большие любители были. Вот, я и грибочки при себе имею. После мавзолея, завсегда вкушаю. Хочешь отведать, сынок? Я, было отказался, да старое взяло свое. Не могу я на грибочки спокойно смотреть. Давай, говорю, грибы свои. А сам к смотрителю. Организуй нам батя, говорю, кружечку кипяточку. Хотим вождя помянуть. Тот сначала ебало раскрыл, типа, охуели совсем, но я ему на старуху киваю и говорю, мол, хуево ей. Отпоить ее надо, а то бля, рядом с Ильичем откинется, что тогда делать будем. Смотритель зассал, ему проблемы не нужны, и он за кипятком ломанулся. Врезали мы с бабкой пейота, и прихуели слеганца. Смотрителя тоже угостили. Он, правда, не понял ни хера, но тоже закосел конкретно. Развалился на стуле, лыбится, и косяк требует. Ну, на тебе косяк. А бабка уже на мне виснет, не дай говорит, голубок, умереть без соития.
Делать нечего. Пристроил я старуху на ящик с дедушкой Лениным, снял с нее рейтузы, и вжарил по самые помидоры. Тут, смотрю, Ильич глаза открыл и в крышку стеклянную ручками сучит. И орет что-то. Я, из-под крышки не разберу. Ревнует, или речь толкает. И говорю бабке, мол, смотри, жмурик то твой, в чувство пришел. Столько лет шлангом прикидывался. Тоже вроде ебаться хочет. А у сожительницы моей мавзолейной аппетит уже разыгрался не на шутку. Давай, говорит, моего тоже к делу приобщим. Выволокли мы Ильича из хрустальной темницы, и в два смычка давай Крупскую охаживать. То так, то эдак. Бабуля довольна, на старости лет отрывается по-полной. Тут и смотритель вышел в полный рост, и предлагает Ленина в жопу приложить. Я было возражать начал. Ахтунга, говорю, не приемлю, особливо после того случая, да бабка, блядь старая, уговорила. Типа, Володенька всегда на страпон налегал. Крупской похую, Ильичу вроде тоже. Хуле, думаю, спорить с пидарами. Пусть ебет смотритель дедушку Ленина в жопу. Он и выеб. Смотритель, сучий потрох, педрила старая, и подвел нас всех под монастырь. То ли от грибов, то ли, оттого, что до жопы вождя пролетариата дорвался, начал орать как ебнутый. Орал так, что почетный караул на дверях разбудил. Охранники в усыпальницу вломились, нас всех на пол уложили, и ногами пиздить начали. Пинали долго.

***

Следователь, сука хотел меня по-полной приложить. Показательный суд устроить. Типа не первый раз в мавзолее безобразничаю. Рецидив, хуле. Один раз без штанов поймали на выходе, а теперь вот оргии устраиваю в святом, для каждого советского человека, месте. Газеты еще писали тогда, мол, наркоманы хотели спиздить тело вождя мирового пролетариата, и увезти его в Израиль, для дальнейшего глумления. Если бы на политбюро, тогда, не решили, что Ленин был в корне не прав, и что он и есть самый главный злодей, хуй бы я сегодня на свободе гулял. Нас с бабкой отпустили, а вот смотритель по-полной пошел. По статье за мужеложество, и за осквернение тела покойного. Так ему пидару старому и надо…

© VPR 2007

Действия:

Информировать вас о новых ответах на это сообщение