Проект полетов в небеса обетованные (Вы придали ему милое генитальное
послевкусие) начался во времена Адама и является попыткой избавиться
от приговора земной юдоли (покинуть тот прах, в который всем предписано
вернуться).

Небесные бездны в этом отношении служат одной из тех крайних форм
влечения, где страх возможного (или неизбежного) падения лишь
обостряет иступление, где цели (как выгоды) отсутствуют, а сам исход
не нуждается в оправданиях - настолько происходящее бессмысленно.

Желание прорваться на средние магистрали в обстановке отсутствия
мобилизационных порывов (объективные основания я не рассматриваю)
напоминает натужное извержение в сатиновые шаровары (сами решите -
чего) после пары десятилетий стойкого воздержания.

Наш вождь и учитель пытается собрать из немногочисленной свиты
самых, самых ближних (не знаю, являются ли таковыми Погосян, менеджеры
Аэрофлота и хозяева нынешнего Шереметьево) нечто вроде ницшеанского
ордена чухонского пошиба. Там (куда ни плюнь) послесловия борцовских
залов и ГДРовских пивных. Учение о прибавочной стоимости (как
краеугольный камень экономической теории Маркса) в этих декорациях
в качестве идеологии принципиально отвергнуто. Главным стало просто
БЫТЬ. Это даже не "Я есмь" с намеками на прометеевский бунт-гордыню.
Скорее инстинкт вечного пребывания в некоем внутриутробном мipе,
Чрево ли это случайной женщины, либо просто модель саркофага
неегипетского фараона из фанеры местной деревообработки. С рюшами
из багрового ситца и плюша - последними иллюзиями багрянородства
навсегда потерянной Византии.

За пару дней празднования фатальной международной солидарности в
автоавариях в РФ погибло народа больше, чем во всей Европе. Сын
генерала чего-то не усвоил (это я про КВС). Кто-то не подумал
о последствиях посадки ВС с 15 тоннами керосина. Самолет попал
на ВПП только со 2-ой попытки и то на её середину. А если бы он
(после подскоков и последнего разворота на 180 градусов) врезался
в здание аэровокзала?

Вопросы есть. Ни один из них к самому воздушному судну никакого
отношения не имеет. Это единственное, в чём бессмысленно сомневаться.