Цитата:
В только что реконструированном Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко показали "Травиату" Верди. За первую оперную премьеру на старом-новом месте торжественно выдали спектакль двухгодичной давности с "клубничкой" той же свежести.
Эта "Травиата" уже исколесила на автобусе половину США и была показана в Екатеринбурге, на малой родине постановщиков - режиссера Александра Тителя и дирижера Феликса Коробова. Наконец, настал черед и московской презентации, которая оказалась с сюрпризом. Под названием "стриптиз в опере".
Тех, кто не уехал из театра в антракте, ждала махровая развлекуха — шоу с раздеванием под аккорды старика Верди. Девушки и юноши, среди которых нашлось место и чернокожему Тарзану, профессионально потрясли своими прелестями и быстро удалились. В финале этого вставного ревю режиссер явно рассчитывал на аплодисменты, но в зале повисла неловкая тишина. Не от ханжества, а из-за неуместности произошедшего.
Стриптиз в опере отнюдь не новинка. Три года назад венецианский La Fenice, как и театр на Большой Дмитровке, после пожаров и реконструкции открывался "Травиатой" в постановке Роберта Карсена, с такой же сценой на том же месте. Удивительно, сколь схожим бывает режиссерское мышление...
Однако, так или иначе, стрип-шоу — единственное, чем запомнился московский спектакль. Все остальное было чистой банальностью. Самые драматические моменты сюжета, будто нарочно, чтобы понизить градус вердиевской музыки, были разбавлены глупейшими бытовыми деталями. То служанка Виолетте носки начинает натягивать, то помогает Альфреду обуться. Отчитывая несчастную Виолетту, отец ее возлюбленного без всяких комплексов валится на ее кровать и с комфортом там располагается. А чтобы проиллюстрировать избитую сентенцию "Виолетта — падшая женщина", режиссер то и дело валяет героиню по полу. Бедные певицы лишены малейшего шанса быть естественными на сцене.
При этом молодой тенор Алексей Долгов поет Альфреда хоть и не без явных технических и стилистических промашек, но красиво и чувственно. А Виолетту очаровательной Хиблы Герзмава слушать одно удовольствие. Но музыкальная изысканность, как, впрочем, и настоящая любовная страсть, этому спектаклю не нужна.
Сценограф Владимир Арефьев создал на сцене обстановку провинциального дома свиданий в красно-бело-черных тонах. Основной элемент декора — огромные прозрачные колбы, очень похожие на аквариумы. В которых невидимая воздушная струя рождает вихрь из разноцветных лепестков. За этой стеклянной стеной и умирает Виолетта. Вот она — иллюстрация самозабвенного восклицания из первого акта "Di volutta nei vortici perire!" — "Погибнуть в водоворотах сладострастия!". Нет ничего более старомодного и дискредитирующего искусство, чем прошлогодний авангард.
При подобных обстоятельствах в западных театрах примадонны часто покидают постановки, опасаясь за свою репутацию. Но в наших театрах, живущих согласно штатному расписанию и Трудовому кодексу, равных и для уборщицы, и для солистки, подобное невозможно. Поэтому Хибла Герзмава до дна испила чашу режиссерского примитива. А вместе с ней — и публика.
Цитата:
Премьера оперы "Травиата" в Театре имени Станиславского и Немировича-Данченко
На «Травиату» в Театр Станиславского и Немировича-Данченко стоит пойти прежде всего ради главной героини, партию которой исполняет примадонна труппы Хибла Герзмава.
На сей раз ее мягкий, завораживающий своими оттенками голос преисполнен драматизма, а порой даже исступления. Никакой томной «дамы с камелиями»: Герзмава представляет Виолетту воплощением мощных жизненных сил. Тем страшнее наблюдать, как судьба обуздывает эту стихию. По ходу отчаянной борьбы героини за любовь и примирение долга с чувством ее энергия иссякает, будто по воле рока.
Альфред, возлюбленный Виолетты, здесь колоритнейший. Тенор Сергей Балашов, обладатель звучного красивого голоса - увалень вроде Пьера Безухова. На претенциозной тусовке он поначалу выглядит большим ребенком. Но, едва увидев Виолетту, властно расставляет все по местам: «Поедем со мной, люблю, буду заботиться», - и тусовка посрамлена.
Увы, остается только фантазировать, как интересно могли бы развиваться характеры подобных персонажей в действии, будь оно хоть как-нибудь поставлено. Большую часть времени режиссер Александр Титель оставляет артистов неприкаянными, лишь изредка нагружая их неуклюжими комическими этюдами. Во время "Застольной" персонажи подпрыгивают на пружинящих шарообразных креслах, с трудом попадая в такт. По ходу арии первого акта Виолетта пытается не сбиться, пока горничная помогает ей сменить туфли на чулки. Альфред, собираясь раздобыть в Париже денег, тоже потешает публику суетливым переодеванием. Все это - милые и необязательные штрихи к ненаписанным портретам.
Художник Владимир Арефьев поступил еще проще. Он оградил сцену белыми стенами и разместил на ней прозрачные прямоугольные тумбы, внутри которых вентиляторы взметают вверх цветные лепестки. Слов нет - красиво. Годится и для выставки дизайна, и в качестве образа пресловутой гламурности. Но сколько можно этим любоваться? Пожалуй, до первой «смены кадра» в музыкальном действе и развитии фабулы. Отыграть эти «смены кадра» и значило бы поставить оперу. Однако тут и лепестки, и сценическое движение, и музыка никак между собой не соотнесены.
Эта беспечность объясняется просто: в спектакле есть ударная сцена, которая сделает ему кассу в любом случае. Хоть постановщики и не решились перенести все действие «Травиаты» в ночной клуб, они догадались устроить в третьем акте настоящий стриптиз. Исполняют его профессионалы жанра - участники эротик-шоу X-style и «Цвет ночи». Пожалуй, это первый в нашей практике выход артистов подобного амплуа на академическую оперную сцену, и его можно назвать поучительным. Стриптизеры постарались вписаться в новые для себя правила игры и преуспели: их почти невинные номера отличаются прежде всего элегантностью. То есть главным качеством академизма, которого не смогли достичь на своем поле постановщики театра имени самого Станиславского.
Лишь финал отчасти восстанавливает паритет. Допев предсмертные фразы, героиня убегает со сцены и шлет всем прощальный безмолвный привет из потустороннего пространства: из-за стеклянной стены, отгораживающей задний план сцены. Слава Богу: хоть умереть ей позволили сценически грамотно.
|
стриптиз в опере +