Вздыхая тяжко и протяжно,
По очень скользкой мостовой,
И с самочуствием неважным,
Бредёт ишак к себе домой.

А на хребте везёт узбека.
Доволен тот своей судьбой.
Лагман откушал с чебуреком,
Залив всё огненной водой.

"Штоб я так жил"-ишак мечтает,
Качая грустно головой.
В глазу слезой снежинка тает.
Вопрос возник вдруг половой.

Какого хера я таскаюсь,
По феям и по кабакам.
Он пьёт, ебёт (я извиняюсь),
А я лишь мёрзну тут и там.

Попону зимнюю на вате,
Четыре валенка для ног.
Подстилку даже из халата.
Хоть обещал - достать не смог.

Или пропил всё с корешами,
Или на феек бабки слил.
О грустной жизни размышляя,
Ишак собрал остатки сил.

Хоть раз привёл бы ишачиху,
Хоть водки раз, налил стакан.
Не знаю счастья, только лихо.
Нет жизни, только бед капкан.

Вон сам сидит на мне довольный.
И сыт и пьян, в махорке нос.
А я несчастный подневольный,
Как будто похуй мне мороз.