Цитата:
Звонил Виллард Эгглстон, владелец прачечной. Он был так взвинчен и
говорил таким странным голосом, что сначала я решил, что он просто пьян. Я
еще полуспал, а он пытался поведать мне какую-то историю о себе, цветной
девочке, которая у него работала, и их ребенке -- это-то и навело меня на
мысль, что он пьян, вот этот самый ребенок. Я внимательно выслушал его, как
выслушивал всех остальных, но поскольку он не умолкал, я понял, что он
отличается от остальных; я понял, что он звонит не для того, чтобы отравить
мне жизнь, что за всей этой бессвязной речью что-то кроется. Я дал ему
поболтать еще, и вскоре он глубоко вздохнул и сказал: "Вот в чем дело,
мистер Стампер, вот как все оно было. Истинная правда, и мне не важно, что
вы там думаете". Я сказал: "Ладно, Виллард, я согласен с тобой, но..." --
"Каждое слово -- чистейшая правда. И мне совершенно неинтересно, согласны вы
со мной или нет..." -- "Ладно, ладно, но ты ведь позвонил мне не только для
того, чтобы сообщить, как ты горд тем, что произвел на свет малявку..." --
"Мальчика! мистер Стампер, сына! и не просто произвел, я оплачивал его
жизнь, как положено мужчине по отношению к своему сыну..." -- "О'кей, пусть
будет по-твоему -- сын, но..." -- "...пока не явились вы и не вытоптали все
возможности немножко подзаработать..." -- "Хотел бы я знать, как именно я
это сделал, Виллард, но ради справедливости..." -- "Вы обездолили весь
город; вам еще надо это объяснять?" -- "Единственное, что мне надо, -- чтобы
ты поскорее перешел к сути..." -- "Я это и делаю, мистер Стампер..." --
"...потому что в последние дни мне звонит очень много анонимных желающих
поклевать меня, я бы не хотел, чтобы телефон был слишком долго занят, а то
они не смогут дозвониться". -- "Я не анонимный, будьте уверены, мистер
Стампер, я -- Эгглстон, Виллард..." -- "Эгглстон, ладно, Виллард, так что же
ты хочешь мне поведать, кроме твоих любовных похождений, в двадцать две
минуты первого ночи?" -- "Всего лишь то, мистер Стампер, что я собираюсь
покончить жизнь самоубийством. А? Никаких мудрых советов? Полагаю, вы этого
не ожидали? Но это так же верно, как то, что я стою здесь. Увидите. И не
пытайтесь меня останавливать. И не пытайтесь звонить в полицию, потому что
они все равно не поспеют, а если вы позвоните, они узнают лишь, что я вам
звонил. И что звонил я вам сказать, что это ваша вина, что я вынужден..." --
"Вынужден? Виллард, послушай..." -- "Да, вынужден, мистер Стампер. Видите
ли, у меня есть полис на довольно крупную сумму, и в случае моей
насильственной смерти наследником становится мой сын. Конечно, пока он не
достигнет двадцати одного года..." -- "Виллард, эти компании не выплачивают
денег в случаях самоубийства!" -- "Потому-то я и надеюсь, что вы никому
ничего не скажете, мистер Стампер. Теперь понимаете? Я умираю ради своего
сына. Я все подготовил, чтобы выглядело как несчастный случай. Но если
вы..." -- "Знаешь, что я думаю, Виллард?.." -- "...скажете кому-нибудь и
выяснится, что это было самоубийство, тогда я погибну напрасно, понимаете? И
вы будете вдвойне виновны..." -- "Я думаю, ты слишком много насмотрелся
своих фильмов". -- "Нет, мистер Стампер! Постойте! Я знаю, вы считаете меня
трусом, называете "бесхребетным Виллардом Эгглстоном". Но вы еще увидите.
Да. И не пытайтесь меня останавливать, я принял решение". -- "Я совершенно
не пытаюсь тебя останавливать, Виллард". -- "Завтра вы увидите, да, все
увидите, какой хребет..." -- "Я никому ни в чем не собираюсь мешать, но,
знаешь, на мой взгляд, это не слишком убедительное доказательство наличия
хребта..." -- "Можете не пытаться разубеждать меня". -- "Я считаю, что
человек с хребтом стал бы жить ради своего ребенка, как бы тяжело ему ни
было..." -- "Прошу прощения, но вы напрасно тратите свой пыл". -- "...а не
умирать. Это чушь, Виллард, умирать ради кого-то". -- "Пустая трата слов,
мистер Стампер". -- "Умереть может каждый, не правда ли, Виллард? Жить...
вот что трудно". -- "Совершенно бесполезно, мистер Стампер. Я принял
решение". -- "Ну что ж, тогда удачи, Виллард..." -- "Никто не сможет...
Что?" -- "Я сказал -- удачи". -- "Удачи? Удачи? Значит, вы не верите, что я
это сделаю!" -- "Почему? Верю; по-моему, вполне верю. Но я очень устал, с
головой у меня сейчас не слишком хорошо, так что единственное, что я могу,
так это пожелать удачи". -- "Единственное, что вы можете? Удачи? Человеку,
который..." -- "Боже милостивый, Виллард, ты что, хочешь, чтобы я тебе
почитал из Писания, или что? Удача в твоем деле так же необходима, как и в
любом другом; по-моему, это напутствие лучше, чем "как следует повеселись"
или "счастливой дороги". Или "спокойной ночи". Или обычное "до свидания".
Так что давай на этом и остановимся, Виллард: удачи; и для полноты ощущения
я добавляю "до свидания... лады?" -- "Но я..." -- "Виллард, мне надо немного
поспать. Так что удачи от всего сердца... -- И завершая, добавляет: -- И до
свидания".
-- Стампер! -- Виллард слышит короткие гудки. -- Подожди, пожалуйста...
-- Он стоит в будке, окруженный тремя своими смутными отражениями, и слушает
гудки. Он ожидал совсем не этого, совсем другого. Он размышляет, не
позвонить ли еще; может, его не поняли? Но он знает, что это ничем не
поможет, потому что ему, кажется, действительно поверили. Да. Все говорит за
то, что он ему поверил. Но... его это совершенно не взволновало, ни в
малейшей степени!
Виллард опускает трубку обратно в ее черную колыбель. Проглатывая
монету, автомат благодарит его за десять центов вежливым бульканьем. Ни о
чем не думая, Виллард долго смотрит на телефон, пока у него не немеют ноги и
пар от его дыхания окончательно не затуманивает отражения.
Тогда он возвращается в машину, заводит мотор и медленно едет под
пляшущим дождем в сторону прибрежного шоссе. Весь энтузиазм, испытанный им
дома, испарился. Радость от ночного приключения померкла. И все из-за
жестокого безразличия этого человека. Почему эту сволочь ничего не волнует?
Почему он такой бессердечный? Какое он имеет право?
Он доезжает до шоссе и поворачивает к северу, вдоль подножия дюн,
постепенно поднимающихся к частоколу, который окружает маяк Ваконды,
сверлящий сгущающееся небо. Приглушенный звук прибоя раздражает его, и,
чтобы избавиться от него, он включает радио, но для местных станций уже
слишком поздно, а горы мешают поймать Юджин или Портленд, так что приходится
его выключить. Он продолжает взбираться наверх, ориентируясь по мельканию
белых столбов, ограничивающих шоссе. Теперь он уже поднялся настолько
высоко, что звук прибоя не долетает до него, но раздражение так и не
проходит... Этот Хэнк Стампер и его разглагольствования о хребте: что это за
манера так реагировать на звонок отчаявшегося человека, отделываясь от него
"удачей" и "до свидания"?.. Какое он имеет право?
К моменту, когда Эгглстон добирается до обрамленной камнями площадки у
самой вершины и приближается к повороту, который местные автогонщики
окрестили Обломной Кривой, он уже весь трясется от мрачной ярости. Он минует
поворот и почти решает вернуться и позвонить еще раз. Даже если Стампер не
понял всего, он не имел права быть таким бессердечным. Особенно когда он сам
виноват! Он и вся его команда. Нет! Не имел права!
Виллард сворачивает к маяку и дает задний ход. Кипя от негодования, он
возвращается в город. "Нет, не имел права! Чем это Хэнк Стампер лучше
других? И воли у меня ничуть не меньше, чем у него. И я докажу ему это! Ему!
И Джелли! И всем! Да, докажу! И сделаю все, что в моих силах, чтобы втоптать
его в грязь! Да! Обещаю, клянусь, я..."
И, с шипением несясь по мокрой извилистой дороге, полный гнева,
решимости и жизни, Виллард не справляется с управлением на том самом
повороте, который он сам выбрал несколько недель тому назад, и совершенно
непредумышленно выполняет свое обещание в условленном месте
(с )
|
Моё любимое про суицид+