Цитата:

---

А вот это так и есть. Факт, собственно

---

Какой, нахрен, факт?
Мне вот молодые, тинейжерами выглядящие девчонки, как раз рассказывают, что их основные клиенты - мерзкие толстяки с явными педофильскими наклонностями и плохо стоящим членом.
Я вот чего-то как-то даже не пытаюсь утверждать, что это факт...

Цитата:

---

- А кто тут до тебя жил? - спросила она, останавливаясь перед огромным овальным портретом какой-то сиреневой дамы с болонкой на коленях. - У меня, например, - явный сексуальный маньяк. По углам порнография, на стенах - использованные презервативы, а в шкафу - целая коллекция женских подвязок. Даже не поймешь, то ли он фетишист, то ли он лизунчик...

- Врешь, - сказал Андрей, обмирая. - Врешь ты все, Сельма Нагель.

- Зачем это мне врать? - удивилась Сельма. - А кто жил? Не знаешь?

- Мэр! Мэр нынешний там жил, понятно?

- А, - сказала Сельма равнодушно. - Понятно.

- Что - понятно? - сказал Андрей. - Что это тебе понятно?! - вскричал он, накаляясь. - Что ты вообще можешь здесь понимать?! - Он замолчал. Об этом нельзя было говорить. Это надо было пережить внутри себя.

- Лет ему, наверное, под пятьдесят, - с видом знатока объявила Сельма. - Старость на носу, бесится человек. Климакс! - Она усмехнулась и снова уставилась на портрет с болонкой.

Наступило молчание. Андрей, стиснув зубы, переживал за мэра. Мэр был обширный, представительный, с необычайно располагающим лицом, сплошь благородно седой. Он прекрасно говорил на собраниях городского актива - о воздержании, о гордом аскетизме, о силе духа, о внутреннем заряде стойкости и морали. А когда они встречались на лестничной площадке, он обязательно протягивал для пожатия большую теплую сухую руку и с неизменной вежливостью и предупредительностью осведомлялся, не мешает ли Андрею по ночам стук его, мэра, пишущей машинки...

---