Тему сладострастия в русской литературе только начал приоткрывать
перед своей смертью ФМД. В его последнем романе "Братья Карамазовы"
глава IX прямо названа "Сладострастники".

Все из фамилии признаны таковыми. Больше всех повезло Алёше -
он обЪявлен по отцу сладострастником, по матери - юродивым.

В начале 20 века в России был популярен роман М.Прево "Сладострастник"
Можно почитать издание 1908 г. ссылка

По поводу 20 фраз, которые я хотел бы услышать, могу сказать одно -
слова к делу не пришЬешЬ. В этом смысле я старался отстраняться
от бытовых предписаний. Разного рода стимулирующие сладострастие
фразы от Ж мне были незнакомы, да и не нужны. На самом деле я - поклонник
великого учения И.Павлова об условном и безусловном (хотя Вы иногда
приписываете мне тайную связь с SF и 1-м каналом). Я никогда не обслуживал
свою эрекцию, полагая, что её (как чью-то тень) вызывать не следует.

Всё, что Вы перечислили в великолепной троице, мне в той или иной мере
знакомо. Первую попытку совокупления я предпринял в 1955 году в городе
Ишиме со своей ровесницей и соседкой по двору Таней Селедковой. Перед
этим она пару раз показывала мне (по моей просьбе) свои "глупости"
под кустом сирени в палисаднике. Через 13-14 лет мы (по её звонку)
встретились в другом городе. Это неожиданное свидание меня ничем привлечь
не сумело (скорее разочаровало). На этом "наша" история была сдана в архив.

Мама Тани была гораздо интереснее (особенно в крепдешине). Когда я
(в 5 лет) открывал её калитку во двор, она по-взросломуу благодарила
меня кивком своей красивой головы и говорила "Спасибо". Там, на задворках
азиатской России, я понял, что Мальвина стала первым сексуальным чувством
Буратино по недоразумению (на своеобразном безрыбьи). Правда, и черепаха
Тортилла уже тогда выступила прообразом нынешней Примадонны, которая
подарила очередному еврейскому юноше позолоченный ключ от замка Иф.

Как профессиональный лунатик, я до известной поры находился под влиянием
демона Лилит, которая (по мнению некоторых мистиков) обитает на темной
стороне спутника Земли. Тогда я об этом ничего знать не мог. Природа
тотального томления стала приоткрываться после чтения Е.Блаватской,
Д.Андреева, В.Соловьева и пр. Участие в нём светлых инстанций к сексу
отношения не имело. А сопровождение сомнительными словами эпизодов
"обольщений", совокуплений и того, что после, выглядит на этом уровне
в качестве вынужденных декораций в спектакле под названием "Как много
слов сказано, и не сказано НИЧЕГО".