Клуб Любителей Секса (КЛС): История двойного взрыва с последствиями. В нескольких главах.

Эта история произошла с Черубиной четыре года назад, в одном из ее многочисленных путешествий по свету, и начинает серию историй, многие из которых еще не написаны Черубиной, но во всей видимости будут ею написаны, если будет на то воля господня, время и вдохновение. Часть из историй будет грустной, часть - откровенно эротической. Часть - смешанной.
Эта - смешанная.
К моему великому сожалению, часть записей, сделанных мной в моих путешествиях, мной безвозвратно утеряна, оставлена в отелях Европы, поездах, самолетах и автомобилях. А посему публикации придется осуществлять частями, по мере восстановления событий в памяти Черубины.
Не буду утомлять вас долгим вступлением, устраивайтесь удобно, и не судите Черубину строго, ибо за все, за что можно было ее осудить, она уже себя осудила.

Вы верите в совпадения?
В роковые совпадения времени и места, в магические точки пересечения вечно стремящегося к чему-то времени и предлежащего в одной плоскости пространства?
Когда мужчина и женщина оказываются вдруг в той самой точке, где неизменно должен воспоследовать взрыв, крушащий прошлое и убивающий будущее?

Герои истории:

Я – молодая женщина о 20-ти с небольшим годах, отдыхающая в компании друзей мужа в Крыму. Сам муж в командировке в одном из городов нашей необъятной Родины.
Он – журналист, военный корреспондент, жутко известная личность, отдыхающий один в каком-то закрытом санатории какого-то закрытого ведомства. Для удобства назовем его Максом. Хотя и звали его совершенно по другому.
Лена – молодая женщина из компании друзей мужа. Разведенная, претенциозная, ухоженная красавица, коммерческий директор крупной иностранной компании.
Андрей – ухажер Лены.
Татьяна – сестра Лены, влюбленная в Андрея.
Друзья мужа, обслуга закрытого санатория.
Хозяйка дома, где остановилась компания друзей.
Муж.

Время действия – лето 2000.

Пролог.
Душа, совершившая предательство, всякую неожиданность воспринимает, как начало возмездия. Ф. Искандер

Морские прогулки вредны для сердца. Они порождают его биться и трепыхаться от непонятного волнения и ожидания чего-то большего, чем есть у тебя сейчас. Вид безбрежного моря манит несбывшейся надеждой и верой в то, что берег, такой устойчивый и обыденный, никогда не притянет тебя к себе снова, и что полет продолжится, а судьба обретет крылья.

В тот день мы взяли напрокат небольшую яхту и решили прокатиться не вдоль южного берега Крыма, подальше от ленивой под палящим солнцем Ялты, от беспокойно наполненной загорающими Алушты и претенциозно медлительной Алупки, а уйти далеко в море, чтобы берега были недоступны взгляду. Это романтическое намерение, сдобренное взятым на борт огромным количеством спиртного, обещало незабываемое времяпрепровождение и эмоциональный подъем. Поездка удалась настолько, что по прибытии обратно в порт, компания выгружалась из яхты громко и невнятно блеющим гуртом, озонируя пропитанный солнцем воздух ароматами потребленного в поездке алкоголя, открытого моря и соленых разморенных тел. Самыми трезвыми в этом бедламе были я, ужасно боявшаяся под влиянием алкогольных паров утонуть в открытом море, и Лена, которая вела правильный образ жизни и употребляла спиртное только благородных сортов и в весьма умеренных количествах. Мы руководили процессом высадки и транспортировки утомленных тел к месту нашего поселения, объяснялись с хозяйкой и укладывали всех спать, потом развешивали мокрые купальники и полотенца, потом долго принимали душ и приводили себя в порядок, а не найдя по окончании всех процедур ни одного проснувшегося решили пройтись по курортной зоне и побаловать себя вечерним шашлычком из осетрины.

На набережной мы нашли самое тихое кафе, загадка которого в самый разгар сезона, наверное, заключалась во взлетающих в бесконечное небо ценах и в крайне пафосном содержании меню. Поскольку отдых еще не успел нанести нашим кошелькам непоправимую травму, а посему мы остановили свой выбор именно на этом заведении, благо были места и прохлада.
Кто ел восхитительно тающую во рту, нежную осетрину, искусно приготовленную на углях, запивая ее белым сухим вином, сидя под виноградной лозой и созерцая багровый закат на морем, наслаждаясь нисходящей прохладой…
… тот понимает, что такое ощутить на себе в этот благостный момент удар молнии.

Глава первая. Отравление.
Все это плутни королевы Маб.
Она в конюшнях гривы заплетает
И волосы сбивает колтуном,
Который расплетать небезопасно.
Под нею стонут девушки во сне,
Заранее готовясь к материнству.
Вот эта Маб... («Ромео и Джульетта»)

Когда влюбленные влюбляются сразу, все сопутствующие некоторое время пребывают в недоумении, затем недоумение сменяет снисхождение, и только затем приходит осознание всего ужаса сложившегося положения вещей. Когда влюбляются одновременно две женщины и влюбляются они в одного и того же мужчину, окружающие видят последствия двойного, а даже и тройного взрыва.
В первый момент последствия оценить не мог никто. Ибо мы о них даже не догадывались. Более того - продолжали цинично поедать осетрину.
Он. Мужчина то что называется "средних лет" (интересно, кто определяет, какие годы средние?), с небольшими залысинами, высоким лбом, хищным носом. Таких множество. Такие проходят мимо вашего столика в кафе, проезжают мимо вас на машине, гуляют в парке с детьми.
Не Аполлон Бельведерский, нет не Аполлон.
И все же было что-то поразительно роковое для нас обоих в нем. Для двух разных женщин с разными судьбами и взглядами на жизнь. С разными предпочтениями и разными желаниями.
Лена. Томная, яркая, сексапильная, крупная. С грудью 5-го размера, соблазнительно утянутой в бюстгалтер на косточках, мягко колышущейся при кажом движении. Особенно хороша была Лена, поводящая плечами и встряхивающая волосами, привлекающая внимание всех без исключения мужчин в радиусе видимости.
И я. Не слишком привлекающая это внимание.
Все гениальное просто. Лена была в каком-то смысле нашей, девичьей компании, путеводной звездой. Она собирала вокруг себя взгляды и компании мужчин, а когда определялась с царственным выбором, тогда можно было и "брать" себе. Из остатков с ее точеного барского плеча. Чем все постоянно и благодарно пользовались, вкушая плоды ее неуемной энергии и расточительной сексапильности.
Макс, а именно так, если помните, назвала я героя нашего повествования, не стал исключением в бесконечном ряду знакомых, полузнакомых и незнакомых мужчин Лениной неофициальной коллекции. Именно на Лену обратил внимание, именно Лене передал через официантку бутылку белого вина и именно Лену он внимательно изучал взглядом, отвлекаясь от собственного ужина и чтения вечерней своей газеты.
Ваша покойная слуга Черубина в поле внимания Макса не входила.
Позже, поглаживая тело Черубины, устало прикрыв глаза, положив голову на свободную от поглаживаний руку, он рассказывал:
- Черри, я не видел тебя. Я пришел в кафе, чтобы поесть, а не чтобы знакомиться. Просто дежурно оглядел дам. Могла Ленка не привлечь моего внимания? Конечно, не могла. И бутылку послал так.. автоматически. Ну что такое бутылка вина? Повод для трепа с красивой женщиной.
"Треп с красивой женщиной" не замедлил последовать за призывным взглядом скучающей в моей компании Леной. Макс пересел за наш столик, налил себе вина и одобрительно оглядывая Лену, дежурно поводящую плечами и убирающую с лица завлекалочки - крупные кудрявые пряди темных шелковистых волос.
Я же, пользуясь тем, что исключена из беседы, оглядывала Макса, пытаясь контролировать свое выражение лица. После первого получаса оглядывания я пришла к выводу, что Макс необычайно привлекателен, после второго получаса - что он дьявольски обаятелен, после двух часов знакомства, я поняла, что влюблена в Макса безумно и готова следовать за ним в любое из указанных им направлений.
В отличие от него, который соизволил обратить на меня внимание, когда у меня кончилось вино, еда, сигареты и терпение.
- У вас такое странное имя - Черубина. Кто вам его дал?
- Бабушка была помешана на историях любви литераторов начала века.
- Ваша бабушка была большая оригиналка - он смеялся.
- Почему была? Бабушка жива до сих пор - надрывно пыталась я не потерять его внимания, не выпуская из поля зрения хищно блестящие глаза Лены.
- Что же, я надеюсь, что она не покинет вас еще долго. Интересные люди должны жить вечно - ставя жирную точку на моих потугах удержать интерес к себе, протянул Макс.

Вечер скомкался. Я ощущала себя лишней в потоках флюидов Лены и Макса, томилась своей ненужностью, но не хотела оставлять их, зная, чем обычно заканчиваются Ленины завлекалочки и дрожание ресниц. Представить Лену в обьятиях Макса я не решалась.
Макс некоторое время бросал на меня недоуменные взгляды, в которых читалось: "Молодая леди, я вас не задерживаю". Ленка нервно скалилась, но отозвать меня для решительной беседы не желала. В конечном счете они милостиво сжалились над моей нелепостью и предложили проводить меня до дома, где "наверное, уже проснулись ребята".
Всю дорогу я то трусливо думала о бегстве, то, охваченная приступом ненависти к самой себе, пыталась их отпустить, но в конечном счете они довели меня до дома и с облегчением впихнули в калитку.
"Ребята" уже частично проснулись и деловито-похмельно блестя глазами собирались ужинать. Я увернулась от наиболее деловитых и поднялась к себе в мансарду, которую я занимала вместе с Леной, взяла книжку, немного почитала и не заметила, как заснула.

Проснулась я в полной темноте, некоторое время соображала, что за время суток и смогу ли я теперь заснуть, и прислушивалась к тишине, определяя, не слышно ли дыхания Лены. Дыхания Лены я, конечно, не услышала, выругалась сначала на Лену, потом на себя, и решила спуститься вниз, чтобы найти остатки ужина и того, кто еще не спит.
В доме царили кромешная тьма и полная тишина, прерываемая только рычанием холодильника. На столе, где мы обычно обедали, на веранде, укрытой зарослями вьюнков и винограда, были разбросаны остатки еды и стояли недопитые бутылки. Я нашла относительно чистый стакан, плеснула в него вина.. и застыла на месте.
Сначала словно издали, а потом более отчетливо к дому приближались голоса, в которых я узнала сначала мягкий и довольно низкий голос Лены, а потом - густой и ровный, тихий голос Макса. Меня вдруг охватила паника и я не нашла ничего лучше, чем спрятаться за зарослями кустов, которые наша хозяйка именовала каким-то странным местным словом.
Лена была довольно пьяна и весела. Макс явно помогал ей передвигаться в пространстве и подшучивал над ее попытками идти самостоятельно.
- Макс, отпусти меня, - явно желая обратного говорила Лена.
- Даже и не подумаю. - Макс старался, чтобы его голос звучал серьезно.
- А я могу упасть на тебя, - эротично шептала Лена.
- Ну, какой мужчина об этом не мечтает? - уже откровенно смеялся Макс.

Я оказалась в ловушке. Они были уже близко от решетки забора, и если бы я вышла, они бы непременно увидели меня. Я осталась и затаила дыхание, мысленно представляя себе, чтобы сказала бабушка, узнав, что я таким возмутительным образом подслушиваю интимные беседы.
- Макс, поцелуй меня.. - Ленин чуть охрипший голос заставил меня покраснеть.
- Иди сюда.
Некоторое время они целовались, а я молилась, чтобы на этом все закончилось и Лена бы, слегка покачиваясь, поднялась в комнату. Я чуть подалась вперед и неожиданно для себя увидела их. Макс прижимал Лену к ограде, они уже были внутри дворика и стояли чуть в тени от света уличного фонаря, заливавшего пустой двор и стол с остатками еды.
Макс целовал грудь Лены, освобожденную от и так чрезмерно открытого платья. Точнее он брал в рот крупный коричневый сосок, проводил по нему губами, кончиками пальцев, рисовал вокруг них круги, потом опускал руку к ее бедру, вновь припадал губами к груди.
Я перестала дышать. Зрелище было такое откровенное, что оторваться было невозможно. Макс сорвал с Лены трусики и ласкал ее ягодицы, потом опустился перед ней на колени, стал целовать живот, нисходя все ниже, проникал пальцами во влагалище, отчего Лена слегка приседала, словно мучимая спазмами в животе.
Потом он встал и властно притянул Лену за волосы к своему рту, скользнул лицу губами, заставил встать на колени и мгновенным движением освободил член, который занял свое место во рту Лены.
Я почувствовала как у меня подкашиваются ноги. Лена делала минет грамотно, позволяя члену то глубоко проникнуть ей почти в горло, то обнажая его почти на всю длину и лаская языком вокруг головки. Рука Макса ласкала ее волосы. Я зажимала рот, полагая что дышу слишком громко. Моя рука рефлекторно дрогнула, потянувшись вниз живота.
И тут на каменный пол двора рухнул стакан, который я все это время сжимала в руке...

Продолжение следует.

--------------------

Владей своими страстями, которые властвуют, если не подчиняются. (Гораций)

Глава 3. Как Черубина получает заслуженный нагоняй, а потом занимается сексом.

Самопожертвование должно преследоваться по закону. (О. Уайльд)

Говорила мне бабушка: никогда не лезь в чужие дела. Себе дороже. А я лезу всегда. Ну и получаю, соответственно. По шее.
Ну что я туда полезла? Сидела бы с ребятами, пила б вино, веселилась. Нет, надо было пойти, влезть, вмешаться, приключений поискать. Ну и получай, Черничка, все, что заслужила.

В номере было темно, из под двери ванной пробивалась узкая полоска света, а на пол падал свет, просачиваясь из коридора в проем двери. И тень вашей покорной слуги четко вырисовывалась на полу небольшой прихожей. Я прикрыла за собой дверь, стараясь не шуметь, огляделась, глаза чуть привыкли к темноте и я двинулась вперед. В комнате было чуть светлее, но сразу сориентироваться мне не удалось, поэтому я последовательно налетела сначала на спинку кресла, потом на угол журнального столика, а вдогонку споткнулась об объемистый кожаный портфель, стоявший около кровати.
Мне надо было понять, что я хочу тут увидеть, или сваливать. Вы знаете это ощущение, когда начав совершать какие-то действия, потом уже теряешь первоначальную цель и тобой движет исключительно любопытство? Вот у меня было такое именно состояние.

Пока я стояла посреди комнаты, как соляной столп, определяя направление своего движения, вода в ванной литься перестала и мне пришлось метнуться в сторону открытого балкона, чтобы избежать столкновения нос к носу с тем, кто будет выходить из ванной. На балконе я затаилась в позе эмбриона, затихла и стала пытаться последовательно решить две задачи: как посмотреть, что там происходит, и как сбежать.
Наконец я решилась поднять голову и чуть приподняться с корточек, чтобы заглянуть в окошко балконной двери. На улице было светлее, чем в комнате, поэтому я сначала ничего не увидела и попыталась приподняться повыше.
Тут балконная дверь резко распахнулась и я, следуя законам жанра, полетела в противоположную сторону. На балконе стояла Ленка и с ужасом смотрела на меня.

- Ты ох@ела? Ты чего тут делаешь, Чер?
- Тсыыыы, ты одна?
- Дура ты набитая, я тебя спрашиваю, ты как тут оказалась?
- Да не ори ты.. Через дверь вошла.
- На фига?????
- Тебя искала.
У Ленки глаза стали круглые, как две пятирублевые монеты. Я, понимая, что все объяснения тут будут лишними, поднялась в полный рост и попыталась, сохраняя достоинство, отодвинуть Ленку, чтобы пройти к двери, ибо моя миссия, видимо, на тот момент была выполнена. Ленка, узрев этот маневр, пришла в себя и стала орать матом. Это бы я стоически стерпела, если бы за ее спиной не показался Макс. Который в отличие от Ленки орать не стал, а стал смеяться.
Что бы вы делали, когда собираясь заняться любовью, обнаружили бы у себя на балконе вашу подругу?
Вот и я не знаю.
А ваша подруга?
Стараясь держаться подальше от сладкой парочки, я бочком начала продвигаться в сторону двери, а когда оказалась в непосредственной близости от нее, пулей вылетела из номера и понеслась по коридору во весь опор.
А в голове почему-то крутилось: «И вся королевская конница…х-х-х.. и вся королевская рать…х-х-х.. не может Шалтая-Болтая…х-х-х.. Болтая-Шалтая… догнать.. х-х-х… или поднять?»

Пришла в себя я только в небольшом сквере, все у того же главного корпуса. Отдышавшись, я обнаружила, что на балконе остались мои босоножки, которые я предусмотрительно сняла, начав слежку за Максом. Это известие меня окончательно деморализовало, я села на лавочку и всхлипнула.
Так я просидела неустановленное количество времени, а ото сна меня пробудило легкое шуршание по гравию. Рядом со мной на лавочку опустился Макс, который протянул мне босоножки.
- Ну, ты даешь, - усмехнулся он.- Детективов начиталась?
- Ой, ладно. Вот так, как ты, в детективах и говорят.
- Дурочка ты, молодая еще, зачем суешься в чужие дела?
- А ты знаешь, что у нее есть кавалер, что он с нами приехал, что он мой друг и что она ничего ему и вообще никому не сказала, и что умотала в неизвестном направлении, с незнакомыми никому мужиком? И все должны были сидеть и ждать, когда она объявится?
- И для этого ты полезла ко мне на балкон. Все очень логично, очень.
- Ты меня в номер бы пустил?
- Я ж тебе сказал – все в порядке.
- Где она?
- Вещи свои собирает.
- То есть?
- Ну я ей сказал, что жить она будет со своими друзьями. И что я ее между прочим не приглашал. И что я отдыхаю один и женщины мне не нужны.
- Так это она сама к тебе приперлась? – вот тут я удивилась. Ленка, такая гордячка, и сама пришла к мужику, который ее даже не приглашал. Вот так номер.
- Ну.. да, а что тебя удивляет?
- Как это такое может быть-то?
- Глупая ты. – Теперь он улыбался. Довольно симпатично, кстати, улыбался. Я сразу вспомнила свой сон. И то, как вчера в кафе умирала по нему. И все это, по-видимому, отобразилось у меня на лице. Потому что он усмехнулся, встал со скамейки, и пошел прочь, не попрощавшись.
***

В кафе ребята сидели уже давно и, судя по всему, никуда уходить не собирались. Кое-как отмазавшись от расспросов о том, где я была, я начала методично напиваться, стараясь не попадать глазами в лицо Андрею, который был уже изрядно подшофе и мог стать мне источником проблем. Рядом со мной села Татьяна – Ленкина сестра.
- Ты где так долго была-то? – спросила она.
- Ленку искала. – Я решила, что ничего скрывать не буду.
- Нашла?
- Ага.
- И?
- С мужиком.
- А Андрей?
- Слушай, Тань, ну что Андрей? Андрей.. Андрей твой в отставке, похоже.
Выражение Танькиного лица стало одновременно тревожным и мечтательным. Меня изрядно достали за пару лет, что я их знала, их семейные разборки: тихая Татьянина зависть, Ленкина бесшабашность и упрямая Андрюшина влюбленность. Татьяна завидовала сестре в школе, в институте, на работе, дома, завидовала, когда Лена подцепила первого мужа, завидовала, когда Ленка с ним развелась. И завидовала, что у сестры есть симпатичный и обеспеченный Андрей. И все это ни для кого уже не было тайной.

- Чер, может объяснишь? – я знала, что Танька не отстанет. Оглянувшись по сторонам, я неожиданно увидела, как на меня, словно корабль на всех парусах, несется Ленка и лицо ее не предвещает ничего для меня хорошего.

- Так, Лена, спокойно, пошли на улицу, - я, не дожидаясь ответа, выбегаю из кафе.
Ленка выходит за мной.
- Ты что, совсем рехнулась, литературная ты моя? Ты че творишь, сучка? – Ленка набрасывается на меня сразу, без предупредительных выстрелов.
Я молчу, понимая, что сейчас каждое лыко будет в строку. Неожиданно для меня из-за Ленкиной спины показывается Андрей.
- Может мне кто-то расскажет, что происходит? А, девочки?
- А ты что – тоже шпионишь? – разъяренная фурия в действии. Я подумываю о том, как смотаться от конфликта.
- Слушая, @лядь африканская, я тебе не на мальчик на побегушках. Я имею право знать, где ты шляешься.
- Ах..
Ненормативная лексика в устах этой троянской Елены звучит так убедительно, что через пять минут из кафе вылетают все. Некоторое замешательство – и наконец все растащены по углам, Елену ведут домой, Андрея – обратно в кабак, я иду следом и перевариваю происходящее, испытывая страстное желание напиться. Что и делаю.
****

Что делает пьяная женщина, если до этого ее заинтриговали? Вопрос этот мучит мужскую часть населения планеты с тех пор, как женщина впервые попробовала алкоголь. Ее поступки непредсказуемы, глаза полны загадочного блеска, а если натура женщины предполагает возможность свободно-раскованных отношений с мужчиной, то скорее всего дело закончится сексом. Либо скандалом. Одно из двух. Либо сексом и скандалом одновременно.

Про прошествии пары часов вакханалии, Черубина вдруг ощущает острую потребность совершать непредсказуемые поступки. Ее сердце и прочие отвечающие за сексуальную активность органы полны легкой истомы, желания обострены алкоголем, а все это вместе складывается в единый образ Макса.
Нет преграды пьяному, особенно, если пьяный – женщина. И семь верст ей не крюк, и море тоже по колено. И я направилась к Максу.

Если бы кто-нибудь в тот момент спросил о том, какие мысли меня ведут, и какими идеями я руководствуюсь, навряд ли я смогла бы дать связный ответ. Но также навряд ли меня кто-то смог бы меня удержать. А поскольку ни того, ни другого ни произошло, то через 20 минут поездки на местном такси, я оказалась у уже знакомой мне двери, нажала вниз ручку и толкнула дверь вперед. И увидела знакомые очертания собственной тени в квадрате света из коридора.

Любите ли вы секс, как люблю его я? Конечно же, уважаемые читатели, вы его любите. И я не стану искушать вас более ни эротической прозой, ни прозаической эротикой. Скажу лишь то, что мало на свете попадается женщине мужчин, которых она действительно и совершенно искренне хочет, и которым она отдается не просто с удовольствием, а с огромным, несоизмеримым ни с чем кайфом. В эти моменты никакая сила цивилизации неспособна останавливать ее порывы, и она гордо поднимает голову вверх в ожидании поцелуя, опускается на колени в ожидании минета, и совершает любое безумство во имя близости.

Так воспоем же, дорогие читатели, эти великие моменты в жизни женщины и воплотим ее самые заветные сексуальные фантазии. Ибо если такой момент в жизни женщины наступил - никогда она не вернется к скуке и обыденности, которые властвуют в постели женщины неудовлетворенной.

Продолжение следует.

--------------------

Владей своими страстями, которые властвуют, если не подчиняются. (Гораций)